Предисловие №1
Мы так или иначе задумываемся о собственной старости. Конечно, самый прекрасный вариант – это сидеть у камина, в клетчатом пледе, в окружении внуков и правнуков. Я бы лично не отказалась. Но мечты-мечтами, как говорится. Иногда всё складывается не так, как мы себе представляем. И иногда – намного раньше, чем приходит старость.
Предисловие №2
Когда мы слышим слово «волонтёр», чаще всего представляется этакая мать Тереза, которая живёт только для других. Вобщем, понятие это для нашего обывателя довольно абстрактное. Мало кто может взять, всё бросить (скалку, сковородку, папку с документами) и сказать: «Пойду жить для других!». Но чаще всего дела обстоят несколько по-другому. У каждого волонтёра обычно есть семья, работа, и лишь небольшое время он уделяет тем, с кем не связан семейными узами, но кому он нужен. Например… А вот здесь можно написать целый список, куда войдут детские дома, больницы, тюрьмы, а ещё – дома престарелых.
Пансионат
Пятнадцать минут от станции метро Киевская. Нас в маршрутке не так много: Ольга Глухова, президент благотворительного фонда «София», который и устраивает эти поездки, координатор программ Татьяна Григорьевна Белоусова, два волонтёра – Ангелина и Татьяна, и, собственно, я. Можно сказать, третий. Татьяна Григорьевна рассказывает мне про наш пункт назначения, Пансионат для ветеранов Труда №29:
«Ездим мы два раза в неделю – в среду и в субботу. Волонтёров у нас бывает разное количество: от трёх до двадцати пяти. Сейчас лето, конечно, сложное время. У всех – огороды. Но этот сезон мы прожили хорошо. Семьдесят шесть человек к нам в августе приходило.
Сейчас волонтёрит в основном молодёжь. У меня три девочки есть – вообще по 16 лет. Одна из них с мамой вместе приходила. Вторая – Маша, сейчас в кулинарном техникуме учится, не всегда успевает. Третья – Ангелина, сегодня с нами. А, по статистике, основной возраст – 30-35 лет. Ещё, у нас очень много мальчиков, хорошие такие».
Выходим из маршрутки. Вокруг очень много деревьев и очень мало домов. Напротив – восьмиэтажный пансионат с покосившимся адресом на воротах.
«Мы в этот дом престарелых уже 3,5 года ездим, — продолжает Татьяна Григорьевна, — Создался определённый костяк. Новеньких находим через интерент, а кто-то статьи про нас прочитает, и сам позвонит, попросится».
Помимо домов престарелых, «София» занимается ещё школами-интернатами. На новый год дети переписывались с бабушками. Как говорит Татьяна Григорьевна, они даже знают друг друга по именам, но вот встретиться у них никак не получается. В интернате у детей своя программа, от которой их нельзя отрывать, и, опять же, – проблема с транспортом. Так что пока это просто мечта.
Спрашиваю, как бабушки и дедушки попадают в пансионаты. Мне отвечают, что по-разному. У некоторых нет семьи, у кого-то семья есть, но у них жилищные проблемы.
«Трагедия в том, — говорит Татьяна Григорьевна, — что их не навещают. Забывают о том, что надо бы приехать. А зря. Найти себя в пансионате трудно. В миру то найти себя сложно, а здесь – ещё сложнее, когда знаешь, что ты никому не нужен».
Этажи милосердия
Ольга Глухова рассказывает, что «София» занимается вторым и седьмым этажом. Они называются «этажами милосердия». Здесь в основном лежачие: без ног, с диабетом, парализованные. И даже одна палата с молодёжью. Одному мальчику 18 лет, остальным по 30-35. Диагноз – ДЦП, детский цербальный паралич. В пансионате они живут постоянно, родственники приходят лишь время от времени.
«К кому-то каждую неделю, к кому-то раз в месяц, к кому-то — раз в полгода», — говорит Ольга.
Мы одеваем белые халаты. Волонтёры, не дожидаясь остальных, по одному убегают наверх. Их там уже заждались. Прошусь в напарницы к молоденькой девушке, Ангелине Полянской. Она охотно соглашается и быстро поднимается по степнькам на седьмой этаж.
Я пытаюсь за ней успеть
«Мне в каникулы нечем было заняться. Думала, на работу пойти, а потом в журнале прочитала про «Софию». Захотелось сделать что-то хорошее, да так и осталась здесь. Дело в том, что один раз придёшь, увидишь, что тут нужен, и уже сложно не вернуться. Я уже так привыкла здесь! К своей бабушке, к Марье Васильевне. Ну, всмысле, она не моя, но я к ней прихожу постоянно. До того, как я с ней заниматься начала, она пять лет в своей палате сидела, отказывалась на улицу выезжать. А сейчас мы с ней постоянно катаемся».
Прежде чем зайти к бабушке, идём раздавать подарки. Кто-то просил мороженое, кто-то печенье. Володе принесли косметичку. Он хочет в ней хранить сбережения. Как рассказала Ангелина, у него было два инсульта. Какое-то время лежал и даже не говорил. Сейчас разговаривает хорошо и даже пытается снова научится ходить.
Только направлемся к Марье Васильевне, как нас ловит заведущая отделением милосердия. Просит погулять с новенькой больной. Говорит, что она очень капризная, и отказывается вставать. Мы слушаемся и заходим к Лидии Петровне. Лично мне она капризной нисколько не показалась, как увидела нас, сразу согласилась на прогулку. Правда, свободной инвалидной коляски мы не нашли, так что пришлось эту затею оставить.
Про войну
Тенистая аллея, лавочки. Марья Васильевна оказалась малюсенькой и очень милой старушкой 92 лет:
«Да-да, я уже старуха, воображаю тут немножко!», — смеётся она. Двигать руками колёса инвалидного крсела ей тяжело, поэтому без Ангелины она не гуляет. У неё осталась только внучка, но сейчас она вышла замуж, и появляется совсем редко.
«А я в молодости такая красивая была! Танцами занималась. Пользовалась популярностью у мальчишек, — хвалится Марья Васильевна, — а ещё я не курю, не пью, и гимнастику каждое утро делаю, лежа. Руку поднимаю, ногу. Хочу до ста лет дожить. Внучка сказала, если доживу, она мне бал устроит!»
Мы сидим на лавочке и бабушка рассказывает нам про войну. Как потеряла мужа, как в телячьем вагоне добиралась от Варшавы до Серпухова, как почти пешком пришла домой, в Сокольники:
«Так рада была, что стоит на земле Москва! И она – моя!»
Послушать рассказы к нам подьехал Валера, мальчик, которому 18 лет. В отличие от бабушки, он говорит мало. И явно меньше доволен пансионатом, чем она. Рассказал только, что вышивать любит. И сейчас мастерит куклу.
«Самое главное для них – выговориться, — вспоминаю слова Татьяны Григорьевны, — Когда новенькие волонтёры приходят, свеженькие ушки для них – это счастье. А ребята приходят воспитанные, выдержанные, проникаются всем этим».
Может быть, баба Марья хорошая рассказчица, а может я чересчур воспитанная, но не проникнуться не удалось.
Помощь надо уметь принимать
В это время второй волонтёр, Татьяна Комиссарова, тоже сидит на улице рядом со своим другом – Юрием Яковлевичем. Подхожу их сфотографировать. Юрий радуется, что одел сегодня нарядный свитер и охотно позирует рядом с Татьяной. Только жалеет, что встать не может – у него нет ног.
«Я являюсь студенткой психолого-педагогического университета, — делится со мной Таня, — И сфера моих интересов – люди пожилые, с эмоциональными расстройствами. Мне нужно было найти тех, с кем я могла бы побеседовать. Как-то вышла после лекции и увидела обьявление о наборе волонтёров в «Софию». Сначала я просто разговаривала с пациентами по теме своей научной работы, но когда опрос закончила, получилось так, что некоторые люди очень в душу запали. И вот хожу сюда почти год. К Юрию Яковлевичу и к ещё одной женщине – Ольге Михайловне. Ещё одного мужчину я кормлю – он лежит и сам поесть не может. Я стараюсь делать это регулярно. Когда приходишь сюда первый раз, поражает такое количество пожилых людей, которые нуждаются в помощи. А потом привыкаешь, привязываешься к этим людям, и они к тебе привыкают, тебя ждут.
Я когда только начала общаться с Юрием Яковлевичем, очень тяжело было. Он не хотел подпускать к себе волонтёров. Спрашивал: «Как вы со мной общаетесь? Я же калека! Сам когда был молодым, после войны, ампутантами брезговал, старался обходить стороной. А вы приходите, со мной общаетесь, хотя я без ног!» А сейчас стал пересматривать свою точку зрения на этот счёт. Помощь не обязательно должна быть обоюдная. Помощь ещё надо уметь просто принять».
Заключение
Время подходило к обеду, и я засобиралась обратно. Но так легко уйти мне не удалось. Я сделала ещё три ходки с первого этажа на седьмой: тем, кто гулял на улице, пора было на обед, а заехать сами в лифт они не всегда могут.
Раньше (стыдно, конечно, но признаюсь) не думала, что волонтёры по-настоящему необходимы. Вроде как, поговорить по душам каждый может. Но на своём опыте убедилась, что работы у них больше, чем просто много. Тем не менее, возвращаясь к предисловию №2, это под силу каждому. Даже у меня вроде как получилось.
